Когда на церемонии открытия Международного турнира по вольной борьбе среди юниоров памяти олимпийского чемпиона Романа Дмитриева диктор объявил имя Александра Владимировича Иваницкого, зал вдруг взорвался от восторга.
— Буду предельно краток, — четко и чинно начал свое приветствие олимпийский чемпион. — Я хочу, чтобы в Якутии романов было больше! (Бурные аплодисменты) У молодых борцов есть у кого брать пример. Необычайная воля! Техника! Ум и юмор! Да здравствует Роман Дмитриев! (Опять бурные, продолжительные аплодисменты).
Александр Владимирович — открытый человек для журналистов. И грех было упустить момент поговорить со знаменитым борцом. Он много говорил, шутил, смеялся… Всегда приятно с ним говорить.
— Александр Владимирович, Вы с Романом Дмитриевым занимались борьбой у одного тренера — Сергея Андреевича Преображенского…
— Да, мы занимались у одного тренера. Коркин-Преображенский — очень длинная фамилия. Не правда ли? (Смеется). Для меня они оба дороги: и тот, и другой. И я бы их не разделял, понимаете, это уникальный тандем. Таких примеров в истории борьбы, может, и спорта нашего, советско-российского, больше не помню.
Потому что, здесь происходила удивительная вещь, Коркин и Преображенский дружили. Коркин заканчивал педагогический институт Герцена, если я не ошибаюсь, а Преображенский — ленинградский Химико-технологический институт. Оба увлечены борьбою, оба не тренеры, у них нет профессии тренера. Знаете, но потрясающая вещь заключается в том, что эти люди обладали каким-то, понимаете ли, внутренним чутьем.
У меня был первый тренер — Корнилов, замечательный человек, хороший тренер, воспитывал мастеров спорта, крепких, здоровых ребят. Я от него ушел. Преображенский меня притащил к себе. Тогда я выиграл все свои золотые медали, он в узком, профессиональном кругу сказал: «Как, этот мешок выиграл золотые медали? Как он мог стать олимпийским чемпионом и четырехкратным чемпионом мира?».
Знаете, есть такое выражение «макаронина», вот макаронина на перекладине болтается вот такая, и никакая. В этом в никаком увидел будущего чемпиона Преображенский, и такой же Коркин. И самое парадоксальное, что конкуренция в мире спорта бывает предельно редко, Коркин передает своего лучшего ученика — Романа Дмитриева, своему другу Преображенскому. Он отрывает от сердца… у Коркина не было детей, он отдает как бы своего сына. И этот сын, становится приемным сыном Сергея Андреевича.
Поэтому, вот у Романа Дмитриева корни от родителей и очень мощная подпорка от Коркина и Преображенского. И он, я думаю, это пронес через всю свою жизнь. Он взял многое и от того, и от другого. У Сергея Андреевича была колоссальная библиотека, Роман мог пользоваться этой библиотекой. Он его начинял техникой, и начинял техникой Коркин. Понимаете, в истории спорта я не знаю таких примеров. И отсюда, когда мы говорим, кто такой Дмитриев, нужно сначала покопаться у его тренеров, это — раз, и в его друзьях (Смеется). Тоже надо покопаться, потому что… Я вас уверяю, что у него были очень хорошие друзья. Он с плохими не дружил.
А он был такой, было очень опасно попадаться к нему, он мог тебя разыграть так тонко, с недрогнувшим лицом. Это вам мало не покажется. Ну и потом, в конце жизни я заметил, что наш Роман Дмитриев очень философски настроенный человек. Я не знаю почему, вот в нашем в борцовском коллективе мы проявляем спортивные товарищеские качества. А с годами он все больше и больше хотел меня обратить к своей вере. Вера такая, что центр земли — Якутия, что все хорошее произошло от якутов… Я начал ему верить.
— Когда ехали сюда, как Вы представляли турнир Романа Михайловича?
— А вы знаете, дело в том, что я знал, куда еду. Я несколько раз был в Якутии. То, что вы умеете хорошо организовывать соревнования, у меня не было никаких сомнений. То, что у вас зрители профессиональные, у меня не было никаких сомнений. И то, что здесь будут хорошие борцы, тоже не было никаких сомнений.
Меня удивило другое, я никак не ожидал, что мы окажемся в этом прекрасном дворце спорта. Северная Осетия, которая славится своими чемпионами, она не имеет вот таких спортивных условий, которые есть сегодня у Якутии. И поэтому, вам есть, чем гордиться. А потом, ну вы как семечки щелкаете эти турниры. Представляете, шесть раз проводили международные спортивные игры «Дети Азии». Это как Олимпийские игры, примерно четыре тысячи будет только спортсменов. В Токио на Олимпиаде 1964 года было пять тысяч участников.
Я спрашиваю министра спорта РС (Я): «А вы как, справитесь? Это же громадная организационная работа».
А он так просто ответил: «Да, мы справимся».
Поэтому я знал, куда еду. Но то, что я увидел, а я, оказывается, давно не бывал в Якутске, конечно, меня порадовало. Вот построили новый бассейн. В Москве есть нечто подобное, но в Якутске не самый плохой вариант. Когда бываю в Мекке борцовской, я всегда радуюсь, а Якутия относится в моем понимании к борцовским регионом.
— Вы стали победителем Токийской Олимпиады. Случайно, не встретили там Дмитрия Петровича? Он ездил туристом.
— Знаете, я сейчас пишу книжку под названием «Ломаные уши». И вот поверьте мне, где-то неделю назад, у меня глава «Токио-64”, вот мои соревнования, и я хочу описать все это дело. У меня осталось пять секунд хроники, как я борюсь, и больше ничего нет. И вдруг по электронной почте я получаю ценную информацию, что из Якутии выслали фрагменты борьбы моей, Александра Медведя, Гурама Сагарадзе… А я-то знаю, что это Коркин, потому что он в Токио не бегал по барахолкам, не занимался там обменом, а ходил и фотографировал, снимал именно борьбу, тренажерные залы, схватки на ковре…
И вот через пятьдесят лет именно в тот момент, когда я пишу книжку, это пленка пришла ко мне. Так вот, Коркин как бы писал свой ответ. Вернувшись с Олимпийских игр, он сделал свои тренажеры на основе увиденного в Токио. И сделал это вообще уникально, потому что, кроме дерева, у него не было никакого подручного материала. И когда мы с Медведем пришли в зал его, в Чурапчу, я был поражен, потому что, помимо увиденного, он еще привнес столько своего.
Вот это бревна, их раскачивают вот такие оглобли, и борцы между ними должны были просочиться, чтобы их не сшибло, по канату ходить, я не знаю там, какую-то альпинистскую стенку с этими штырями сделать, когда надо было воткнуть в дырку и подтянуться выше и выше…
Это надо быть Коркиным, чтоб собрать самых талантливых ребятишек, оторвать их у родителей, привести в интернат и делать олимпийских чемпионов. Как он так умудрился, до сих пор не пойму. Он сканировал японский опыт. А Япония очень передовая страна. В чем его ценность? Он увидел и на свой лад сделал. Из этого лада получились олимпийские чемпионы. Настолько оригинален, настолько самобытен. Еще раз повторяю, человек не имел профессионального тренерского образования и стал лучшим тренером, извините меня, в мире. Но вот как это возможно? Почему это возможно?