«Судовое время семь часов утра. Команда, подъем! За бортом корабля штиль, погода 4 градуса тепла»! – зычный голос старпома каждое утро привычно будил научный люд. Путь знаменитого научно-исследовательского корабля «Академик Мстислав Келдыш» Института океанологии им.П.П.Ширшова Российской Академии наук пролегал в акватории хребта Мона, вблизи архипелагов Шпицберген, Земли Франца-Иосифа, Новой Земли. По счастливому стечению обстоятельств якутский ученый Юлия Глязнецова оказалась в составе этой уникальной экспедиции.
68-й рейс
Это был 68-й рейс российского научно-исследовательского судна, получившего широкую известность еще и благодаря фильму Джеймса Кэмерона «Титаник». Именно два глубоководных аппарата «Мир-1» и «Мир-2» использовались для документальных съемок под водой. Судно уникально и тем, что оно построено в 1980 году в единственном экземпляре по заказу Академии наук СССР. На его борту находятся 17 прекрасно оборудованных лабораторий для различных исследований. Легендарному теплоходу и сейчас не приходится ржаветь в порту, он с завидным постоянством выходит в научные рейсы.
Целых 52 дня ее нога не ступала на землю. Путешествие длиной в 8438 морских миль стало одним из удивительных приключений якутского ученого-эколога и геохимика на борту уникального научно-исследовательского судна «Академик Мстислав Келдыш».
Когда у ведущего научного сотрудника Института проблем нефти и газа СО РАН, кандидата химических наук Юлии Глязнецовой из Якутска появилась возможность принять участие в этой экспедиции, радости ее родного коллектива не было предела. Еще ни одному якутянину не довелось побывать на этом именитом судне, да еще и провести интересные исследования.
Чтобы попасть в состав научной экспедиции, моей героине пришлось пройти курсы спасения на воде, по охране морского судна, запастись медсправкой, а также получить паспорт и удостоверение личности моряка в Службе морской безопасности в Москве.
Карусель закрутилась, и 29 июня около двенадцати часов ночи Юлия уже стояла на палубе корабля и прощалась с землей ровно на 52 дня. Все это время ученые не имели возможности ступить на землю и даже приближаться к берегам, лежащим на их пути стран, ближе, чем на 12 миль.
Морская качка
— Чего вы боялись больше всего?
— Конечно же, морской болезни. В детстве, кроме трамвая и поезда, я не могла ездить ни на чем. Родители вечно мучились со мной. И позже, когда в составе экспедиций мне приходилось ездить на машинах, летать на вертолетах, мама только удивлялась, как все это я переношу.
В этот раз я тоже запаслась таблетками. Но когда в автобусе, довезшем меня до порта Калининграда, откуда мы отходили, кондуктор выдала счастливый билет, я поняла, что все будет нормально.
В общем-то, так и случилось. Несмотря на то, что первые полторы недели был страшный шторм и все вокруг летало и падало, а меня качало из стороны в сторону, все обошлось. Возможно, спасло то, что это был огромный восьмипалубный корабль в 122 метра в длину.
Кстати, очень забавно было принимать душ во время шторма, когда тебя качает в одну сторону, а струю душа уносит почему-то в другую. Приходилось ловить и балансировать.
— А как же уникальное оборудование, приборы?
— Это же специальное судно, там все приспособлено к таким случаям. Есть коврики-«штормовки», стелющиеся под приборы, чтобы ничего не разбилось, все оборудование надежно закрепляется. Тем более, загодя объявляли о приближении шторма. Для всех это было привычным состоянием, необычным все было только для меня.
Тысячи морских миль
— Какие цели вы преследовали?
— Цель экспедиции — проведение гидрофизических, биогеохимических и гидрооптических исследований в Северной Атлантике: в Норвежском, Гренландском и Баренцевом морях. Многое на территории между Северной Атлантикой и Северным Ледовитым океаном остается малоизученным, поэтому изыскания, проведенные учеными во время рейса, позволят увеличить вклад России в изучение основных процессов, происходящих там. Они играют ключевую роль в системе формирования климата на Земле, прогнозе его изменений.
Ученые проводили и судовые измерения, и спутниковые наблюдения, учитывающие региональные особенности морей. Можно сказать, это качественно новый этап в исследовании Арктики. Климатические метаморфозы, происходящие в этом регионе, очевидны. И нашей задачей было оценить, в какой мере они затронули экосистему Арктики и повлияли на изменение условий среды и осадконакопления.
Экспедиция работала в акватории хребта Мона, Медвежинского желоба, вблизи архипелага Шпицберген, Земли Франца-Иосифа, Новой Земли, в желобе Франц-Виктория. В целом мы прошли 8438 морских миль.
— Чем конкретно занимались вы?
— Я занималась геохимией органического вещества донных осадков. Мы отбирали пробы, работали совместно с геологами. Вообще отрядов было много, с нами работали геохимики, микробиологи, планктонологи и другие, всего около сорока человек плюс столько же членов экипажа.
В сфере моих научных исследований – оценка современного состояния донных отложений морей Западной Арктики, выявление природных и техногенных аномалий, изучение состава микробиоты и поиск углеводородокисляющих микроорганизмов. Надеюсь, в будущем выделенные из донных осадков микроорганизмы послужат материалом для создания биопрепаратов для восстановления техногенно-нарушенных экосистем Арктики.
— Вы же впервые попали на такой рейс, что было самым удивительным?
— Конечно же, в первую очередь сопричастность к работе такой команды, с ведущими российскими учеными и увлеченными молодыми сотрудниками исследовательских институтов. Об этом я могла только мечтать.
Работы было много. В день делали по пять-шесть станций (остановок судна в заданной координате). Судно прибывало на место в разное время, например, в три часа ночи, и мы вставали, шли трудиться.
Так что могу сказать, что исследования продолжались и днем, и ночью. Спали урывками, но были станции, добираться до которых могли сутки, а то и несколько. В это время мы посещали научные семинары, а также занимались обработкой полученных данных.
Айсберги, киты и дельфины
— Мы видели необычайной красоты айсберги с прозрачно-голубыми боками. Льды со страшным грохотом бились о борт нашего корабля, было жутковато. Встречали на своем пути китов, дельфинов, следы белых медведей. В желобе Франца-Иосифа наткнулись на сплошное поле дрейфующих льдов, где также провели комплексные исследования.
Проходили мимо нефтяных платформ у берегов Англии, прошли несколько часовых поясов, а в районе Шпицбергена любовались потрясающе красивой арктической радугой. Она оказывается светлая, практически белая. Очень хорошо отработали на грязевом вулкане Хаакон Мосби.
К северу от Исландии есть остров Ян-Майен с вулканом Беренберг, мимо которого мы тоже проходили. Кстати, он самый северный действующий вулкан на Земле. Говорят, в следующем году там планируется остановка с высадкой. В последний раз подобная была аж в семидесятых годах.
Кораблики памяти
— Кстати, «Келдыш» принимал участие в поисках советской атомной подлодки К-278 «Комсомолец», затонувшей у берегов Норвегии в 1989 году. Вы ведь были в тех местах?
Совершенно верно. Вблизи места гибели «Комсомольца» мы собрались на палубе, спустили на воду траурный венок и бумажные кораблики, которые сами же и смастерили. Таким образом почтили память советских моряков и отдали им дань уважения.
А когда прошли экватор, то есть середину экспедиции, нам устроили праздничный ужин, посвятили в океанологи и предложили выпить морскую воду.
— Как кормили?
— Оо, очень вкусно! Вплоть до овощей, фруктов, шоколада и даже мороженого – все было, не считая мяса, рыбы. Я даже боялась поправиться, до такой степени много и сытно кормили. Но меня успокоили, что во время качки человек не то что не поправляется, а даже худеет. Ведь постоянно балансируя, тратишь много энергии.
— Свободное время было? Как развлекались?
— А как же. В это время молодежь устраивала нам музыкальные вечера. Столько талантов оказалось среди них! Ребята пели, танцевали, играли на различных инструментах.
Раз в пять дней для нас организовывали сауну. Их было целых две на корабле. После сауны мы прыгали в бассейн с морской водой. За бортом практически всегда было прохладно, плюс два градуса в основном. Так что вода была очень холодной. Зато теперь с гордостью могу сказать, что купалась на всех морях, по которым проходили.
Скамейка Кэмерона
На корабле есть оборудование для отбора проб морской воды из разной глубины. Так вот, видите, что стало с моей термокружкой? Ребята привязали ее и опустили на глубину свыше двух тысяч метров и вода расплющила ее, теперь это просто сувенир. А вот эта кружка для кофе уменьшилась в разы в размерах и стала с наперсток.
— Были какие-то памятные места на корабле, связанные с фильмом «Титаник»?
— Скамейка, на которой все обязательно фотографировались. Она знаменита тем, что на ней сидел сам Кэмерон. А еще в помещении, где я хранила пробы, во время съемки «Титаника» находилась студия с аппаратурой.
— Юлия, тяжело ли было столько времени находиться на корабле?
— Да, первые ощущения были такими, словно попала в морскую тюрьму. Когда поняла, что до августа не ступлю на землю, мне даже стало тяжко, настроение было на нуле, это усугублялось тем, что никого не знала. Но вскоре, конечно, я включилась в командную работу, подружилась с коллегами и с головой окунулась в исследования. Теперь мне море снится…
Я ведь там еще и день рождения справила. Для именинников испекли чудесный торт, я получила столько подарков, которые коллеги смастерили сами. Было очень волнительно и приятно!
Родом из Родников
— Юлия, как вы пришли в науку? И почему именно химия?
— Я уже в школе знала, что буду поступать в Ивановский государственный химико-технологический институт, на только что открывшуюся кафедру промышленной экологии. Некоторые уговаривали стать фармацевтом и тихонько сидеть в лаборатории, но мне хотелось быть ближе к природе. В детстве я часто с дедом гуляла в лесу, он мне много рассказывал обо всем, учил, да и с отцом частенько отправлялись на сплавы, ночевали в палатках.
Якутия стала для меня второй родиной, тут я состоялась как профессионал, здесь любимая семья
— Значит, вы из Иваново?
— Я родом из небольшого городка с красивым названием Родники, что в Ивановской области. Родители мои и по сей день живут там. Кстати, они у меня оба педагоги, как и дедушка, и в принципе я могла стать продолжателем династии. Об этом они тоже мечтали. Но, когда я закончила институт, мой отец сказал, что гордится мной, что я выбрала свой путь и занимаюсь любимым делом.
Моя Якутия
— А как вы оказались в Якутии?
— В институте у меня был молодой человек из Якутии. Он, конечно, мечтал, чтобы я после учебы поехала с ним. Но мне хотелось поработать по специальности, и я честно отработала год по распределению в Пермском крае.
А в Якутию я приехала 09.09.1999 года. И прямо с биржи труда пришла в только что созданный Институт проблем нефти и газа в лабораторию геохимии каустобиолитов, где и начала трудиться в должности инженера, потом научного сотрудника. О чем никогда не пожалела. Якутия стала для меня второй родиной, тут я состоялась как профессионал, здесь любимая семья.
Меня встретил удивительный коллектив и мой будущий научный руководитель Ираида Николаевна Зуева. Мы вместе и в горе, и в радости, всегда поддерживаем друг друга, возможно, вот почему мне нравится работать именно здесь.
Наша лаборатория хорошо оснащена аналитическим оборудованием, мы имеем около тридцати патентов на различные изобретения, в том числе на штаммы микроорганизмов, биопрепараты, способы очистки территорий от нефтяных загрязнений и так далее.
В лаборатории проводятся исследования по различным направлениям, в том числе по экологии нефтегазового комплекса, мониторингу природных и техногенных территорий, геохимии конденсатов, нефтей, горючих сланцев и органического вещества пород, почв и донных осадков.
Близкие и родные
— Как родные, семья относятся к вашей работе? Вам ведь приходится часто ездить в командировки?
— Вот поэтому-то единственный сын Илья растет очень самостоятельным человеком. Он учится в десятом классе ЯГЛ, изучает японский язык. Муж во всем поддерживает меня. Не каждый супруг выдержит отсутствие жены столь продолжительное время. Я благодарна им за все. Тем более у нас здесь нет родственников, так что справляемся сами. Спасибо нашим друзьям, ставшим нам практически родными людьми.
— Есть у вас другие увлечения, кроме науки, и остается ли время на них?
— Наверное, я не пропаду ни при каких обстоятельствах, умею многое. Так, в юности увлекалась зимними видами спорта: бегом на лыжах, коньках. Имею 2-й юношеский разряд по лыжам. Есть свидетельства и сертификаты, полученные еще в школе, мастера по художественной вышивке, портной, домашнего учителя-гувернера, умею шить и вязать. В свое время обшивала всю семью.
— Ого, сколько всего умеете, точно не пропадете!
Кроме того, Юлия Глязнецова — стипендиат Государственной премии Якутии среди молодых ученых, обладатель гранта президента республики. Она также читает курс лекций по экологии и химии нефти и газа для студентов, работает и со школьниками.