— После того, как стало известно, что нашли именно львят, интерес к находке был большим?
Альберт Протопопов: Ажиотаж был огромный. Особенно со стороны журналистов. В день я получал по 150 писем от российских и зарубежных изданий с просьбой прокомментировать находку. Но мы изначально решили воздерживаться от комментариев до официальной презентации.
— А коллеги как отреагировали?
А.П.: Наши постоянные коллеги узнали об этом одновременно с нами. В августе они приехали в Якутск, чтобы участвовать в препарировании носорожка Саши, и как раз в это время мы получили известие о находке львят. Остальным сообщили, когда их доставили в Якутск. Конечно, все были очень рады – такое случается нечасто.
— Насколько ожидаемой была эта находка, учитывая, что сам факт проживания пещерных львов на территории Якутии – не новость?
А.П.: Такие находки всегда случайны, спрогнозировать их невозможно. Даже имея косвенные доказательства существования тех или иных животных, мы не можем предсказать, что когда-нибудь мы их найдем. И вот тому доказательство: до обнаружения львят наш сотрудник Айсен Климовский работал в районе реки Уяндина. Затем он вернулся в Якутск, спустя месяц после его возвращения пришло известие о находке львят.
— Как вы оцениваете значимость находки?
А.П.: Значимость очень высокая. Посудите сами: впервые в мире найдены полностью сохранившиеся туши пещерных львов. К тому же детенышей. До сих пор находили только скелетные останки взрослых особей, да и то — неполные, в основном – черепа, зубы, даже мумий не было. А тут — сразу две замороженные туши великолепной сохранности. Это — сенсация! Мы надеемся, что найденные львята станут носителями уникальной научной информации.
— Какие перспективы открывает перед вами эта пара львят?
Геннадий Боескоров: Мы надеемся, что сможем узнать много нового об этих хищниках, прежде всего, получить более четкий ответ на вопрос, чьим родственником является пещерный лев. Сейчас есть несколько точек зрения. Согласно одной из них, пещерный лев — близкий родственник африканского льва, есть даже мнение, что это не отдельный вид, а подвид, адаптированный к холодному климату. Согласно другим, пещерный лев может быть родственником индийского тигра или самостоятельным видом. Также до сих пор мало известно о морфологических особенностях, повадках этих животных, поскольку до сих пор нам ни разу не попадались их останки, львята – первые.
— Но что-то об этих животных вы знаете?
— Г.Б.: Кое-какие представления о пещерных львах у нас есть. Так, мы считаем, что они отличались внешне от африканских львов почти полным отсутствием гривы и, скорее всего, не образовывали прайды – стаи.
— На основании чего были сделаны такие выводы?
Г.Б.: Существует множество палеолитических изображений львов, в основном их находят в пещерах в Западной Европе. Они достаточно красочны, по ним легко понять, что изображен именно лев, а не другое животное. На этих рисунках львов изображают практически без гривы, отсюда пошло мнение, что, по-видимому, самцы пещерных львов большой гривы не имели. А, как известно, грива у льва – вторичный половой признак, сигнализирующий о положении самца в стае: чем больше грива, тем выше статус. Поэтому мы делаем вывод, что, скорее всего, пещерные львы были одиночками или жили отдельными семьями.
— Найденные детеныши смогут подтвердить эти предположения?
А.П.: По детенышам мы не сможем понять, была ли у пещерных львов грива, поскольку это вторичный половой признак. Но мы надеемся, что сможем сказать что-то об их окраске, до сих пор никаких объективных данных об этом нет. И, как уже упоминал Геннадий Гаврильевич, рассчитываем получить однозначный ответ на вопрос, чьим родственником является пещерный лев: был ли он предком африканского льва, пантеры или тигра, или это совершенно отдельный представитель семейства кошачьих. В 2004 году аналогичные исследования проводили германские палеонтологи, которые сделали анализ ДНК костных останков пещерного льва и пришли к выводу, что пещерный лев – подвид африканского льва. Однако костные останки дают не самый лучший генетический материал, кроме того, львы, обитавшие на Севере, могли отличаться от тех, что обитали в центральной части материка. Наличие хорошего генетического материала, а у нас есть все шансы получить таковой от львят, учитывая их уникальную сохранность, дает нам возможность однозначно подтвердить или опровергнуть их выводы. Плюс будут проведены сравнительные исследования по найденным львятам и детенышам современных представителей семейства кошачьих.
— То, что львята — близкие родственники, открывает дополнительные возможности для исследований?
А.П.: Котята, действительно, из одного помета, но что это дает, мы пока не можем ответить. Об этом можно будет говорить только после изучения ДНК. Пока генетики ничего не сказали, мы можем лишь догадываться.
— На сегодняшний день список найденных представителей мамонтовой фауны достаточно длинный: мамонты, бизоны, шерстистые носороги, древние лошади, теперь к ним добавились пещерные львы. Остались ли еще необнаруженные представители плейстоценовой фауны, насколько полное представление о биоразнообразии того периода у вас есть?
А.П.: Достаточно полное, фаунистический список плейстоценового периода за последние 20 лет практически не дополнялся. Что касается других представителей, то еще не найдены овцебыки, есть большие сомнения насчет волков. Также пока нет никаких находок мумифицированных или замороженных останков птиц, лисиц, соболей, многих мелких животных, которые жили в то время. Не так все понятно с бобрами: точно неизвестно, обитали ли они на территории Якутии, если да, то когда. Отдельные останки бобров находили, но к какому временному интервалу они относятся, установить пока не удалось. Те, что находили в местах стоянок древнего человека в Южной Якутии, датируются поздним голоценом и очень малочисленны. Поэтому нельзя исключать версии, что к людям они попали в результате обмена с другими людьми. Что касается довольно редких костных останков, найденных на Севере, то датировка радиоуглеродным методом показывает запредельные интервалы, то есть выходящие за рамки 50 тысяч лет.
— О чем это может говорить?
А.П.: Прежде всего, это может изменить представления о климатических условиях того периода. Бобры – животные, обитающие в достаточно теплом климате и в настоящее время на территории Якутии их нет. Похожую загадку нам загадала юкагирская лошадь, пока мы ее не разгадали. Палеонтологический возраст лошади датируется 4,5 тыс. лет, это поздний голоцен. В ее желудке нашли остатки еды, среди них — растения, которых, по нашим представлениям, здесь не могло быть. Это виды так называемого крупнотравья, сейчас они встречаются только на Байкале и на Южном Урале. Мы, конечно, знали, что лошадь жила в теплый период, но присутствие именно этих растений говорит, что, возможно, знаем об этом периоде не все.
— Какую новую информацию они могут дать?
А.П.: Если после перепроверки данные подтвердятся, то, во-первых, теплый период голоцена может оказаться гораздо более теплым, а, во-вторых, гораздо более коротким, чем принято думать, поскольку крупные деревья не успели распространиться, а травы успели. Также это может свидетельствовать о каких-то климатических колебаниях от холода к теплу. Другими словами, животные могут нам указать на то, что мы пока не можем определить другими методами. Потому что, если бы эти растения нашли просто в почвенных разрезах, можно было бы говорить об их переотложении, но их нашли в желудке животного. Это значит, что именно в это время эта лошадь съела такое растение. Это очень интересно и пока — непонятно.
— Давайте вернёмся к львятам. Вплоть до конца 90-х аналогичные палеонтологические находки были достаточно редкими, если не сказать, единичными. Сейчас же — одна сенсация за другой. С чем это связано?
А.П.: В первую очередь это связано с тем, что на Севере начали активно добывать мамонтовую кость. Сегодня этим занимается много людей, в результате охват северных территорий присутствием человека стал гораздо более плотным. Поэтому сегодня мы активно работаем со всеми владельцами лицензионных участков, где добывается мамонтовая кость, объясняем им научную ценность таких находок, чтобы они не выкидывали их, а как можно быстрее сообщали нам. Постепенно мы налаживаем систему мониторинга и, как видите, результат есть: в последнее время количество дошедших до науки палеонтологических объектов существенно увеличилось.
— Нет ли у вас опасений, что активная добыча мамонтовой кости нарушит идеальные условия, созданные природой, и сохранявшиеся до сих пор палеонтологические экспонаты начнут теряться уже по естественным причинам?
А.П.: Хороший вопрос. Дело в том, что сложно пока оценить, какой ущерб является большим: тот, который наносят бригады сборщиков мамонтовых бивней при использовании мотопомп или естественная почвенная эрозия. Например, океанский берег ежегодно уходит вглубь на 100-200 метров, берега рек осыпаются под влиянием воды и ветра. При этом посчитать, сколько вымывают мотопомпами — сложно. Чтобы дать ответ на этот вопрос, нужна научная работа, которую кто-то должен заказать. Но это довольно специфические исследования, которые не входят в сферу нашей компетенции.
— Последний вопрос. Вы упомянули, что в месте обнаружения львят работал ваш сотрудник. Значит ли это, что помимо них в ваших кладовых есть еще сюрпризы?
А.П.: Немного, но есть.
— И когда мир узнает о них?
А.П.: Расскажем после Нового года.
— Это будут находки такого же значения, как и львята?
А.П.: Скажу так: возможно они будут не столь интересны для СМИ, но не менее значимы для науки.