Проводником в лабиринтах театра выступила администратор Лидия Сахатаева, которая пришла работать сюда 25 лет назад. Но, оказалось, и для нее существуют уголки, в которых она не бывает.
Театр начинается с вешалки. Здесь люди работают много лет и не помнят, чтобы когда-нибудь на спектаклях было мало народа. «Работы всегда хватает. Часто бывает, что некуда вешать одежду», – признаются девушки.
Из фойе мы прямиком направились в самое интересное место – костюмерную. Костюмерная занимает несколько комнат, и они все полностью забиты до отказа в два уровня. Солдатские шинели, камзолы из разных эпох, платья, робы… «Все костюмы здесь развешаны по спектаклям. Вот это – спектакль о Кулумнууре, это вот платье жены Никифорова, которую играет Елизавета Потапова», – костюмер Наталья Билюкина достает из ряда красивое платье. Костюмеры помнят все вещи и где они лежат. «Бывает, что один платок ищем очень долго, чтобы он идеально подходил. Но, в основном, конечно, такого не случается, чтобы чего-то не хватало», – говорит Наталья, постигающая работу костюмера более 16 лет.
А Валентина Горохова, которая пришла костюмером в театр, когда он еще находился в старом здании на улице Каландаришвили, помнит времена, когда костюмы на спектакли одевали по подбору. «Я помнила размеры всех актеров, и костюмы готовились к спектаклю заранее. От главных ролей до массовки», – вспоминает она. Закалку старой школы она перенесла и в новый театр – костюмы готовятся задолго до представления.
Костюмы сейчас все именные и шьются на определенных актеров. Задача костюмера — содержать костюмы в порядке, выгладить и разнести по гримерным до спектакля. Это даже физически очень сложная работа, но костюмеры говорят, что не мыслят жизни без театра. В год три раза костюмерные обрабатываются от моли, вся одежда раз в год проходят химчистку. По мере необходимости организуется стирка. И все это на плечах хрупких женщин. «Есть вот такие старинные платья, которые еще с того, старого театра», – показывает Наталья настоящий театральный винтаж. Здесь никогда ничего не выбрасывается. Каждая вещь – история и выполнена безукоризненно.
Следующей потайной комнатой оказывается швейный цех. Здесь умеют воплощать в жизнь самые смелые и нереальные замыслы художников театра, как, например, костюмы из камыша к спектаклю «Тиит», придуманные художником Сардааной Федотовой. Сначала весь цех, а это закройщицы, портные, мастер шляпных дел, обсуждают идеи художника и ищут пути их реализации. А потом начинается работа – кто-то ходит ищет материалы, затем они выкраиваются, а потом уже шьются.
Каждый из них мастер своего дела. «Вещи у нас шьются, как и те, которые люди заказывают, к примеру, для носки в повседневной жизни. В этом плане театральные костюмы ничем не отличаются и отшиваются по всем требованиям качества и по размерам каждого актера. Разница лишь в том, что перед нами стоит задача – сшить все, что угодно», – говорит портная театральных костюмов Зинаида Тарасова, руками которой сшиты практически все костюмы театра за последние 35 лет.
Именно так, портной театральных костюмов, называется эта профессия. Из чего только им не приходится шить — если мех, то только натуральный соболиный, песцовый, ткани тоже качественные – никакой фальши в костюмах. «Когда я прохожу рентген, то врачи всегда говорят, что в моих легких осела пыль. Ее так много, что даже видно на снимке», – говорит Зинаида, но менять работу она и не думает.
Закройщица Марианна Илларионова – технолог, перед которой стоит задача перевести эскиз рисунка на ткань так, чтобы он не потерял свой художественный смысл. «Приходите, когда будет отшиваться новый спектакль. Тут будет совсем другая картина», – говорит она. На дверях у Марианны висят клетчатые штанишки самого ревизора. Дух творчества витает в этом цеху, и, похоже, что чем невероятнее задача, тем им интереснее работать.
В творческой группе швейного цеха – мастер головных уборов Надежда Григорьева. Все головные уборы, включая те знаменитые, что носят в «Короле Лире», это ее работа. Меховые исторические шапки, красивые женские шляпы, даже просто повязки на голову – все мастерит, отшивает Надежда. Мастер-универсал тоже работает с любым материалом. «Мы стараемся быть в курсе всех новинок, технологий. Вот, к примеру, Марианна Илларионова выезжала на театральный форум во Владивосток», – рассказывает она.
Непременно мы заглядывает в знаменитую, но неприметную комнатку без окон — музей театра, в которой громоздятся старинные вещи, и в ней оказывается ее хозяин – Ефим Степанов. Ефим Николаевич приветствует нашу «прогулку» по закулисью и делится своим замыслом создания следующего тома книжной серии о театре. «Никто не знает имен тех, кто когда-то работал за кулисами. Я думаю посвятить им следующий том. Это те, кто пришел работать после войны в театр, кто-то в войну. Но это море работы в архиве. А одному человеку это не под силу…», – и на этой фразе в музей вваливается горстка молодых ребят, увидев которых Ефим Николаевич меняется в лице и голосе.
«Ооо, мои детки пришли! Это третьекурсники. Вот в них будущее! Я отказался от нескольких ролей у Сергея Потапова, чтобы учить их. Но мои годы идут, и, видимо, выпустив этих ребят, я откажусь от преподавательской деятельности. Стар я стал. А сейчас нам надо учиться», – рассказывает Ефим Николаевич. Ребята пришли на спектакль. «Им надо смотреть. Желающий, который хочет увидеть, он и в щелочку готов смотреть, и не надо им в этом отказывать, а привести человека, который не хочет, поставить ему кровать в зале, он и тогда ничего не увидит», – закончил Ефим Степанов, ему надо было на сцену, а нам – дальше.
Через сцену мы проходим почти к кулисам, где с настольной лампой и микрофоном сидит помощник режиссера, осталось примерно 15 минут до начала. Ей совершенно некогда нам отвечать. Мы заходим в закуток и … о, чудо! Это лавка антиквара или лавка чудес, просто сказочное место – реквизиторская. Сундуки, газеты, часы, мечи, луки, арбалеты, чашки, тарелки и связка аппетитных бубликов, которые на пробу оказываются крашеным поролоном.
Маленькая комнатка уходит вверх на три уровня. А среди всего добра на сундуке сидит реквизитор – Галина. К ней подбегает в костюме и гриме Татьяна Легантьева в поисках ложки, получив нужное, тут же убегает. Галина говорит, что постоянно пополняет реквизит, сейчас собирает старые газеты, нет, не те, что выпускаются сегодня. А, к примеру, полувековой давности, сундуки, старинные вещи. «Так что, если есть такие газеты, приму с радостью», – говорит она. И в этом кажущемся нагроможденье «всякий сверчок, знает свой шесток», Галина словно ниоткуда достает нужную вещь и записывает в тетрадку, кто и что взял. Потом все это бережно возвращается на место.
И последнее место, куда мы успели заглянуть – это гримерная. «Все! Вы опоздали, все актеры уже ушли на сцену», – говорит нам художник-гример Алена Саввинова, собирая в коробочку какие-то вещи. И тут влетает в золотом платье Зоя Петровна Багынанова и просит наколоть большой желтый цветок на прическу. Она волнуется в то время, когда ей Алена закалывает цветок, ее фотографирует фотокорреспондент ЯСИА Максим Тихонов. Она заливается смехом и говорит, что это ее 50-й сезон в театре. Браво, Зоя Петровна! Она исчезает из гримерной также стремительно, как и появилась.
У нас появляется возможность рассмотреть гримерную – это зеркала с одной стороны и полка на всю стену с выдвижными ящичками на другой. «В них коробочки с надписями спектаклей, в которых хранятся детали грима», – говорит Алена. Пастижерская работа тоже входит в задачи гримеров. Парики, усы, бороды – все из натуральных волос и сделано вручную гримерами театра. «Сложные гримы мы фотографируем, детали хранятся в этих коробочках. Каждый раз образ не может быть другим. Он воссоздается таким же, каким был на спектакле, допустим, год назад, – рассказывает она. – До спектакля мы все успеваем, ведь нас двое. Но и актеры обучены гриму. На нас ложится работа с париками, с созданием сложных гримов. Но иногда, как сегодня, уложить волосы как в парикмахерской».
Как говорит наша проводник, администратор Лидия Сахатаева, это только часть закулисья. Мы не успели запечатлеть за один вечер весь театральный закулисный механизм, который работает как часы. Это словно государство в государстве, в котором целая жизнь.
Продолжение следует.