«Я выучила названия частей тела человека на якутском языке лишь к пятидесяти годам. Научил меня этому в 80-е годы отец, — признается Александра Чиркова, дочь известного шамана Константина Чиркова – Абыйского Старца (Абый Кырдьаҕаһа). — Он говорил, а я все записывала в специальную тетрадь, как прилежная ученица».
К тому времени прошло уже больше десяти лет, как Константин Иванович покинул Срединный мир…
Александра Константиновна Чиркова, заслуженный врач Республики Саха (Якутия), организатор здравоохранения, хирург, рефлексотерапевт высшей категории, профессиональный целитель, биоэнерготерапевт, одна из девяти детей Айыы ойууна унаследовала дар отца. Сейчас она живет в поселке Белая Гора Абыйского улуса. Это первое интервью Александры Константиновны в СМИ. До этого она ни разу ни с одним журналистом не беседовала. «Я согласилась, потому что чувствую, что время настало. Хочу, чтобы имя отца было полностью реабилитировано, хочу, чтобы о нем узнали не только как о великом шамане, но и талантливом олонхосуте, сказителе, алгысчыте», — говорит Александра Чиркова.
Многие вещи, запредельные для обывателя, сегодня часть жизни Александры Константиновны, ее работа. Вот она рассказывает, как Абыйский Старец встречался с шаманами Аляски и просил их оберегать дочь. А случилось это спустя почти два десятилетия с момента его смерти… Или же совершенно спокойно повествует о том, что может повторить методы филиппинских хилеров, что нет ничего удивительного в лечении на расстоянии. А ведь Александра Чиркова долгие годы была практикующим врачом-хирургом, функционером от медицины. Но настало время, и сегодня дочь шамана удивительным образом совмещает в себе знания «колющего, режущего и зашивающего врача» и носителя древней религии, древних знаний.
— Александра Константиновна, вы говорите об отце, как о живом. Вот и о вашем обучении рассказываете будто он находился рядом…
— Так и есть. Он незримо присутствует рядом, поддерживает меня. Разговариваю с ним через посредника. Впервые это случилось спустя три дня после того, как я уснула в шаманском одеянии отца в 1985 году. Ко мне пришла давняя знакомая. Она была какой-то странной, чего-то боялась, временами плакала: «Александра Константиновна, у меня что-то случилось с головой. Происходят невероятные вещи». Потом вдруг переводит взгляд на кого-то невидимого и начинает сердито выговаривать: «При жизни со мной даже не разговаривал, а теперь почему с того света преследуешь?!». Затем мне осторожным шепотом: «Это я говорила с вашим отцом. Постоянно слышу его голос, а то и самого наяву вижу. Наверное, я заболела, боюсь, сочтут за психбольную и направят в диспансер. Я серьезно больна. Вы должны мне помочь!». Оказалось, мой отец спас ее мать, когда она рожала свою дочь, эту женщину. Тогда ей, новорожденной, он предсказал судьбу: за кого она выйдет замуж, сколько у нее будет детей. Все сбылось. И вот она пришла ко мне, дочери Эһэккэ. А я обрела в лице этой доброй женщины помощника-посредника, который будет вести меня по указанию отца в таинственный мир. Так я узнала все подробности обряда становления. Отец передал сакральную информацию о своих шаманских принадлежностях, доставшихся мне.
— Вы всегда знали, что именно вам будет передан дар отца?
— В детстве я часто слышала, как отец говорил про меня: «Она позже пойдет по моим стопам». А что это означает, кем я должна стать, конечно, не понимала. Одно было ясно: будет здорово, если я стану таким же умным, добрым и сильным человеком, как наш отец. Я хотела походить на него.
С малых лет я страдала от жестоких головных болей, часто падала в обморок. Медики терялись в догадках и не знали, как меня лечить. Зато отец быстро справлялся в таких случаях. У нас дома был амулет – шкура головы медведя. Во время сильных приступов она покоилась на моей руке, приятно щекоча мягкой и пушистой шерстью. Боль постепенно отходила. Я потихоньку засыпала и просыпалась абсолютно здоровой.
— А кем вы в детстве мечтали стать?
— Балериной (улыбается). В те годы нас в школе в основном учили приезжие русские учителя. Они показывали нам разные красивые журналы, рассказывали о балете. И я буквально грезила танцем, мечтала танцевать на сцене в большом городе. Я читала все, что можно было достать тогда в нашей деревне о танцах и балете, вырезала картинки из газет и журналов.
Помню однажды, иду рядом с ним вприпрыжку и запинаюсь. А отец смеется: «На ровном месте спотыкаешься, а еще танцевать хочешь. Не-ет, ты будешь лечить людей»! Так оно и случилось. А детская мечта блистать на сцене стала потом моим хобби. Я до 1986 года руководила танцевальным ансамблем нашей больницы в Абые, да и в студенчестве танцевала.
Шаманское отродье
— Советская власть была жестока по отношению к носителям древних знаний – шаманам…
— Мой отец, впрочем, как и сотни других ойуунов, испытал все тяготы и лишения тех жестоких лет. Их родственники, семьи, дети тоже оказались в сложном положении, нас называли «шаманским отродьем», не выделяли охотничьи угодья, снасти. От шаманов отворачивались, на этой почве распадались семьи, дети отказывались от родителей. В феврале 1932 года, за шесть лет до моего рождения, отца арестовали и увезли в Якутск и держали в тюрьме ГПУ. За то, что он напророчил недолгое существование советской власти: «Эта новая власть продержится недолго. Она поступает несправедливо, забирая у людей почти весь скот – главное богатство, нажитое таким трудом в наших суровых условиях».
Наша мама Ольга Ивановна потом рассказывала, как она осталась одна с грудным ребенком на руках, остальные четверо мал мала меньше. Милиционеры не оставили им ничего, забрали все, обрекли на голод и холод. А тогда матери еще привели пятерых детей ее арестованного брата, который в те годы попытался свергнуть советскую власть. Когда отца уводили под конвоем, он успел сказать матери: «Не бойся, я скоро вернусь. Ты узнаешь о том, что я иду, услышав звон моего колокольчика на средней коновязи». Однажды осенним темным вечером мама услышала звон, тут же выскочила во двор и увидела, как трепыхается колокольчик. Весточка была получена: муж на свободе.
— Рассказывали, как Абыйский Старец напугал нквдэшников, вызвав снег, напустив медведя.
— Перед тем, как вынести обвинительное заключение, отца заставили камлать в клубе НКВД, чтобы уличить его в обмане и разоблачить принародно. В разгар его камлания в помещении клуба выпал обильный снег, затем он попросил разрешения запустить в клуб волка или медведя, но зрители хором отказались, испугавшись необычного зрелища.
После этого сеанса по решению особого совещания при коллегии ОГПУ от 15 июня 1932 года отца освободили из-под стражи, засчитав предварительное заключение на 6 месяцев.
— Эх, если бы я такое умела, напустила бы на них такого страху, что мало не показалось бы!
— Вот и я однажды в сердцах сказала отцу, увидев в его доме следы очередного обыска: «Я бы этого милиционера голым по клубу перед всеми пустила!». Тем более, отец до этого вылечил его жену от экземы. На это он ответил: «Как ты можешь такое говорить! Нельзя человеку желать зла. Ты должна быть выше всех обид». И в этом он весь. Добрый, незлопамятный, сколько его помню, отец был очень улыбчивым человеком, лишения, тяготы жизни не озлобили его.
— А ведь вам, его детям, тоже приходилось нелегко…
— Да, тяжелые были времена. Мы не имели, кажется, даже права жить в поселке. Сколько помню, обитали на отшибе, возле озер. Чтобы учиться в поселке, мы были отданы в разные семьи родственников. В школе отношение тоже было не из лучших. Помню, как старшего брата не приняли в пионеры из-за того, что он сын шамана. А мама накануне сшила ему специально для этого события коленкоровую рубашку… Часто нам вслед доносилось: «шаманское семя», «шаманское отродье». Нас так даже родственники называли. Было обидно до слез. Ох, как трудно было быть дочерью шамана в советское время! Чтобы защитить свое достоинство и право, я временами становилась агрессивной. Такова была моя защитная реакция на несправедливые нападки. Отцу это очень не нравилось, он меня всегда одергивал и советовал не озлобляться, никогда не таить обиду. Временами я его совсем не понимала. Потом, через много лет, прозрение все же пришло ко мне, я поняла, какая сила имеется в моих руках и почему я должна быть выше всех обид.
Искусство, которому не учат
— Как думаете, почему отец не выучил вас своему ремеслу при жизни?
— Он говорил мне: «Нашему искусству никто не учит. Да и время сейчас совсем другое, сложное. Чтобы ты жила и работала спокойно, я тебе советую выучиться на врача. Ты станешь современным медиком, тогда тебя никто не будет преследовать, ты не будешь испытывать те унижения и оскорбления, которым подвергаюсь я. Хотя знаешь, Шура, пройдет много времени, и где-то к двухтысячному году люди вспомнят о нас. И не просто вспомнят, а проникнутся доверием, поймут нас, весь ученый мир проявит большой интерес к нашему «дикому» искусству, нашему «невежественному» учению. Ты, Шура, это время обязательно увидишь».
— Но со временем вы отошли от хирургии…
— Да, пройдя испытания рассеканием (этап посвящения в шаманы — эттэнии, то есть рассекание тела – прим. авт.), я перестала быть хирургом. Мое новое состояние уже не позволяло брать в руки скальпель, вмешиваться в организм человека физически. Я нелегально начала практиковать лечение наложением руки, с помощи мысли и слова, а также стала заниматься диагностикой. Прошла специализацию по рефлексотерапии в Московском центральном институте усовершенствования врачей на кафедре психологии и психотерапии. Через некоторое время окончила курсы биоэнерготерапии. Потом открыла кабинет в Абыйской райбольнице.
И я все время помню слова отца: «Вы будете потом учиться у шаманов. Внешне будете выглядеть вполне обычно, но природная наука войдет в ваши души». Сегодня ни для кого уже не секрет, что шаманские технологии постепенно входят в практику психотерапевтов. Ведь шаманы за многие тысячелетия выработали своеобразные методы устранения психосоматических расстройств, а также способы разрешения стрессовых ситуаций. Они широко практиковали эти технологи при лечении, например, алкоголизма, при устранении болевого синдрома.
Было время, когда я очень жалела, что не записала слова заклинаний отца. Честно говоря, он и не позволял. Но теперь я через медиума-посредника узнала от отца очень многое. Каждая весть от него всегда сопровождается тем или иным алгысом с сильными ментальными словами.
— И все же странно слышать такие слова от главврача районной больницы, хирурга… Пусть и бывшего.
— В этом мире много неизведанного, поверьте. Много древних знаний мы растеряли. Когда я раньше много недопонимала, отец всегда с улыбкой говорил: «Природа меня создала таким. И тебе потом природа сама все будет подсказывать». Действительно, феномен шаманов очень трудно понять и разгадать, если не знаешь законов природы, если не воспринимаешь ее как разумное живое существо.
Я написала об отце три книги. Презентация последней «Ойуун: одун оҥоhуу, амырыын дьылҕа» («Жестокая судьба шамана») прошла в эти дни. Кроме того, книгу «Мой отец шаман» перевели и издали в Америке и Франции. В этих изданиях я пытаюсь исследовать феномен шаманизма, это белое пятно в истории человечества, доказываю, что это традиционная культура народов, ее основная ветвь. И, пользуясь случаем, хочу от всего сердца поблагодарить всех тех, кто поддерживает меня в этом начинании, попытке постичь глубокую философскую суть шаманизма.
— Александра Константиновна, что ваш отец говорил о смерти?
— Он говорил, что смерти нет. Что смерть – это продолжение жизни, но только в другом состоянии. Душа продолжает жить и витает невидимо в неведомом пространстве. Он намекал, что шаманы живут согласно священным законам Природы. Для шамана все мироздание наполнено жизнью, и он может путешествовать, попадая в миры необычной реальности, где также умеет действовать. При жизни отец часто повторял: «Думаете, что вы одни на Земле? Увы, не так. Не мы одни живем здесь. Рядом с вами есть и другие существа, которых вы не видите. Мы можем жить и в другом мире, на другом уровне». Перед смертью он говорил, что выполнил три задания Высших из четырех: «Четвертое не удалось выполнить. Я не смог победить эту власть, слишком она тяжелая. Надеюсь, там меня поймут». О чем он твердил, человечеству еще предстоит узнать. Вот только неизвестно, когда.