Ко дню рождения основателя русской психиатрии Петра Кащенко ЯСИА расскажет о людях с нервными и психическими расстройствами. Первыми ответить на наши вопросы отважились пациенты дневного отделения Якутского республиканского психоневрологического диспансера. По словам Анны (имя изменено), страдавшей от панических атак, лучше прийти на лечение с незначительным симптомом и пить одну таблетку, чем усугублять ситуацию и позже принимать лекарства горстями.
— Анна, вы поступили в дневное отделение с бессонницей и паническими атаками. Первое явление людям знакомо, а вот второе – не совсем. Что это такое?
— Появляется внутренняя дрожь, кажется, будто вдох не можешь сделать и начинаешь задыхаться. Сердцебиение и давление повышаются, страх смерти наступает. Думаешь, «скорее бы все закончилось». Наибольшее напряжение идет в первые 15-20 минут, когда пытаешься успокоить себя, настроить дыхание. Но если состояние запущено, то уже бесполезно что-то делать. Позже я уже боялась сделать вдох. Казалось, что сердце на каких-то веревочках висит, переворачивается.
Позже я уже боялась сделать вдох. Казалось, что сердце на каких-то веревочках висит, переворачивается
После панической атаки напряжение во всех мышцах остается, невозможно уснуть. На улице ни разу не было, всегда дома.
— Как вы отреагировали на рекомендацию невролога пойти к психиатру?
— Было очень волнительно, полмесяца сомневалась. Я сама боялась психиатров и всего, что с ними связано. Еще мне говорили, что психбольница сделает из меня дуру, что на сильные транквилизаторы посадят, с которых очень сложно «слезть», а помощи как таковой не будет. В пример ставили женщину, которую я тоже видела – она постоянно сонная ходит. Я боялась стать «овощем», у меня же ребенок маленький, тем более.
Мне говорили, что психбольница сделает из меня дуру, что на сильные транквилизаторы посадят, с которых очень сложно «слезть», а помощи как таковой не будет
Но у меня проявлялись и другие страхи. Я уже одна не могла передвигаться по городу. Не хотелось в квартиру заходить, боялась телефонных звонков и стуков в дверь. Когда начиналась ночь, сразу жутко становилось.
— Когда начались ваши панические атаки?
— В начале сентября. Два месяца у меня прошли в тумане. Даже не знаю, как выжила. Раньше мне помогали травы, а здесь я их пила литрами, а тревога не проходила. Принимала успокоительный сбор, но он только немного улучшил аппетит.
Две недели продолжалась бессонница, и я пошла на прием к терапевту. Пульс был 40 (оптимальным считается пульс 70-80 уд/мин — прим. ред.). Мне поставили диагноз «брадикардия» (заболевание, характеризующееся замедленным пульсом — прим. ред.). Только через неделю после лечения я попала к неврологу. Он пытался лечить меня от эпилепсии, прописывал таблетки. Они у меня поперек горла вставали, но я их немного попила. И все-таки тревога оставалась, казалось, что становится хуже. Тогда невролог рекомендовала обратиться к психиатру.
— И вы все-таки пошли, несмотря на свои страхи и «страшилки» от знакомых?
— Да, настолько все плохо было. Я уже стала безразлична к тому, что со мной будет потом. Когда муж с навигации приехал, состояние жутчайшее было, и я понимала, что дальше будет только хуже. Шла к психиатру — в глазах как будто фонари. Все было светло.
— Задумывались ли вы когда-нибудь, что попадете в психоневрологический диспансер?
— Никогда в жизни не думала. Могла в шутку сказать, мол в психушку тебе надо. Сейчас уже очень жалею, по-другому отношусь к этим словам. Знаю, что все может измениться буквально за один день. Я сама поражена, как из-за одной панической атаки изменилась вся моя жизнь.
Я задавала себе вопрос: За что мне все это? Думала, что заслужила
Скорее я задавала себе вопрос: За что мне все это? Думала, что заслужила. Сходила в церковь, исповедалась, причастилась. После этого ночь спала. А потом сказали, что моя болезнь не связана с наказанием за грехи. Возможно, зря, потому что я потом перестала чувствовать удовлетворение и от исповеди, и от причастия.
— Когда вы сюда попали, что сказали?
— Я предупредила, что лекарства не могу пить из-за своей боязни от них умереть, но врач попросила настроиться на хорошее. Мне поставили диагноз «тревожная депрессия», выдали таблетки. Дома, конечно, перекрестилась, выпила их и… не умерла. Ночь проспала хорошо. На следующий день я приехала сюда абсолютно здоровой. Тревоги уже не было, появилось настроение. Сейчас пью те же лекарства, самое смешное — даже боюсь подумать, что будет, когда закончится курс.
Мне поставили диагноз «тревожная депрессия», выдали таблетки. Дома, конечно, перекрестилась, выпила их и… не умерла
— Почему люди недооценивают нервные расстройства?
— Наверное, считают себя здоровыми и думают, что никогда не столкнутся с этим. Мне тоже так казалось. Сейчас думаю, что гораздо раньше нужно было сюда идти. Мы же в конце августа 2016 года переехали из поселка. Стресс, связанный с переездом, тоже повлиял. В декабре была паническая атака, хотя я не знала тогда, что это так называется. «Задушила» ее травами — пила настой целый день. В общем, лучше просто прийти с маленьким симптомчиком и одну таблеточку попить, чем потом «с мешком за плечами» и таблетки горстями глотать.
Лучше просто прийти с маленьким симптомчиком и одну таблеточку попить, чем потом «с мешком за плечами» и таблетки горстями глотать
— Лекарства «гасят» симптомы. А работой с мышлением занимается психиатр, психолог. Ощущаете прогресс в этом направлении?
— Да, мне очень помогает то, что на групповых лекциях Елена Эдуардовна (заведующая дневным отделением ЯРПНД — прим.ред.) рассказывает о симптомах наших заболеваний. Если бы не это, я, наверное, пропила лекарства, выписалась и все равно чувствовала бы себя психически ненормальной, боялась, что люди подумают. Она отмечает, что любой может заболеть, поэтому начинаешь спокойней относиться к этому. Раньше я много думала о будущем и боялась его. Сейчас, как только ловлю себя на этих размышлениях, сама себя убеждаю, что все будет хорошо. Уже не драматизирую, как раньше.
Стараюсь практиковать отреагирование (способ сознательно дать выход избытку сдерживаемых эмоций — прим. ред.), в автобусе пару раз возмущалась. Легче становится, когда все в себе не держишь. Раньше я не сдерживала эмоции, говорила, что думала, а с возрастом стала скромней. И это, как оказалось, вредно. Поняла, что надо уметь фильтровать информацию и не принимать все близко к сердцу.
— Как у вас обстоят дела с трудоустройством?
— Я сижу с детьми, моей дочке скоро четыре года исполнится. Но она часто болеет, а если ребенок ходит в садик 5 дней в месяц, никакой работодатель тебя не возьмет. Кроме того, на период навигации мужа я остаюсь одна. Хотела бы работать, но вынуждена дома сидеть и, видимо, мыслями сама себя довожу.
— Страшно возвращаться в прошлое состояние?
— С 8 ноября у меня не было ни одной панической атаки. Конечно, опасения есть. Если что, буду сюда обращаться. У меня изменилось отношение к слову психиатр, теперь вообще не страшно.