Ежегодно министерство охраны природы Якутии организует поездку журналистов по особо охраняемым территориям региона. В этот раз десант отправился в Олекминский район.
Метеорологическая аномалия
В начале августа на Олекме только и разговоров было, что о недавнем паводке. Мы его не застали, но на то, что вода ушла совсем недавно, указывали и высившиеся по берегам горы топляка, и кусты, серые от ила, и трава, словно зачесанная гребенкой. Летние подъемы воды здесь – не редкость, но такого наводнения в районе не помнят с 1949 года. Тогда причиной паводка являлся ледяной затор, на этот раз виновниками половодья стали дожди, выпавшие в Амурской области.
Внезапно масштабный паводок заставил и нас скорректировать маршрут путешествия, который изначально включал несколько особо охраняемых природных территорий. Кроме федерального заповедника и небольшой части природного парка «Ленские столбы», в Олекминском улусе всего пять ООПТ: ресурсные резерваты республиканского значения «WWF-Саха (Чаруода)» и «Кейикте», три памятника природы местного значения – ландшафт «Черендей», озеро «Хомустах» и горы «Турук-Хайа». Но, так как сроки были сжатыми, было решено ограничиться посещением Олекминского заповедника, и, затем, вернувшись подняться вверх по течению Чары. Такой план озвучил нам перед стартом начальник Олекминской инспекции охраны природы Василий Николаев и его коллеги — инспекторы ООПТ Игорь Юргин и Григорий Панин.
Вверх по реке
В нижнем течении река Олекма — спокойная, с живописными берегами: березовые рощи, поросшие соснами холмы, черные пирамидки елей – всего этого здесь в избытке. По мере продвижения вверх появляются скалистые обнажения, похожие на Ленские столбы, только меньшего размера. Особенно красивы они в урочище Хаспохтох, недалеко от устья Чары. Согласно официальной версии, «Олекма» переводится как «беличья река», однако почему она получила такое название, нам объяснить не смогли. После Троицкого и Солянки, расположенных в 30 км от Олекминска, единственный населенный пункт между заповедником и городом — эвенкийское село Куду-Кюёль, которое местные называют Киндигир.
Припаркованные моторные лодки — верную примету речных поселений – мы заметили еще издали. Среди них маячила фигура женщины, которая что-то мыла в пластиковом сите. Оказалось, охту. Охта — горьковато-кислая ягода семейства смородиновых, которая по вкусу совсем не похожа на свою садовую родственницу. Помногу местные ее не собирают – слишком большое количество сахара уходит на варенье: два, а иногда и три килограмма на килограмм ягоды. Гораздо выше здесь ценится родственница охты – моховка, необыкновенно сладкая и душистая.
«Зачем вы ее моете?» — интересуюсь я, когда мы выходим на берег.
«Грязная из-за наводнения», — показывает она ведро с пыльно-серой ягодой. Потом поясняет: с урожаем в этом году проблемы – водой смыло и голубицу, и моховку, а та, что осталась, как и охта в ведре, покрылась слоем песка и ила. Но если охту еще можно отмыть, то с голубицей и моховкой этот номер не проходит – слишком тонкая кожица.
На ночь нас приютили в своем охотничьем домике киндигирские рыбаки Михаил Мордосов и Петр Демьянов. Как и всё вокруг, их хижина хранила следы недавнего наводнения, по словам рыбаков, ее затопило по самую крышу. К нашему приезду они успели убраться, но запах сырости и не до конца высохшие нары напоминали, что вода ушла отсюда недавно. Они же и рассказали про двойное название села: «Те, кто не знает, путаются. Бывает, приезжают водители и пугаются, что не туда заехали».
Работа не для всех
К нижней границе Олекминского заповедника – кордону Бедердях — мы прибыли в середине следующего дня. Хозяева собирали вещи – в этом году они решили, наконец, покинуть службу и выйти на пенсию. У берега была пришвартована небольшая баржа, груженная деревянными ящиками.
«Хватит, уже 17 лет безвылазно здесь сидим», — пояснил инспектор кордона Александр Дергунов, помогая нам выбраться на берег.
В Олекминском заповеднике пять кордонов, их основная функция – препятствовать проникновению посторонних на территорию ООПТ. Расположены кордоны на ключевых участках, на каждом постоянно живут инспекторы.
Как позже пояснил директор заповедника Эдуард Габышев, кордонная служба – специфическая, и работа эта не каждому по плечу, ведь сотрудникам приходится подолгу жить вдали от людей. Поэтому, подбирая кадры для заповедника, администрация отдает предпочтение семейным парам.
Обитатели Бедердяха — Вера и Александр Дергуновы приехали в Якутию в 1974 году строить БАМ, да так и остались. Уже 17 лет они живут на кордоне, охраняют заповедник от несанкционированного вторжения.
«Люди здесь бывают нечасто, в последнее время их и вовсе мало: бензин такой дорогой — куда ездить? Вы посчитайте: из города до нас вы сколько добирались? Тысяч 10 отдать придется, чтобы сюда съездить, зачем? Проще в городе рыбу купить», — рассказывает Александр. На вопрос, не скучно ли им вдвоем, они с женой отмахиваются: мы, мол, больше 40 лет вместе, будто так и надо.
«Работы много — печки протопить, дрова нарубить, воду принести, так и день проходит. Иногда телевизор включаем, интернет у нас есть спутниковый. С детьми общаемся, с друзьями. В этом году приходило много медведей: и в поленнице лазают, и в курятнике», — говорит Вера.
В этом году семья решила, наконец, переехать на большую землю — в поселок Солянка, расположенный недалеко от Олекминска.
«Пенсионеры уже, нужно и отдыхать», — Вера уверяет, что скучать по жизни в тайге не будет, ведь в Солянке у них почти те же условия – дом на берегу озера, дети, внуки.
А вот их коллеги с верхнего кордона Тас-Хайко, несмотря на солидный срок службы, другой жизни пока не ищут.
«Лучше, чем здесь, нигде нет. Бывает, уедешь в отпуск, отдохнешь недельку и обратно тянет», — признается Любовь Коноровская. Они с мужем Александром живут в заповеднике больше 30 лет – сначала работали на метеорологической станции Джикимда, затем перешли в кордонную службу.
Хозяева Тас-Хайко встретили нас на острове Ытыллах, их кордон числился следующим пунктом в нашей программе, но стихия внесла свои коррективы: Тас-Хайко больше всех пострадал от наводнения и оказался полностью затопленным.
Как и для остальных, масштаб паводка стал для заповедника полной неожиданностью: накануне сотрудники Олекминского завезли на Тас-Хайко годовой запас продуктов, топлива и оборудование. Вместе с оказией Любовь Степановна отправилась в город, оставив мужа на хозяйстве. А уже на следующий день начала прибывать вода. Александр Сергеевич несколько дней спасался на крыше, наблюдая за тем, как под водой исчезают дом и все их небольшое хозяйство. Только спустя двое суток в Тас-Хайко пробился «Хиус», еще через несколько дней смогли пройти моторки, на одной из которых вернулась Любовь Степановна. Дальше с последствиями наводнения супруги справлялись вместе.
«Кое-что он успел спасти, но много ли сделаешь в одиночку? Если бы я была, мы бы больше успели. У меня там гостевой дом, диваны, вы бы хорошо отдохнули», — сетовала она потом.
Олекминский заповедник
Экскурсия по «Олекминскому» началась со стационара «Джикимда», где нас уже ждали сотрудники научного отдела заповедника. Находящейся довольно высоко Джикимде тоже изрядно досталось – затопило дом, летнюю кухню, запасы топлива и продуктов. Поляна позади дома напоминала пересохшее дно озера. По словам заместителя директора по научно-исследовательской работе Юрия Рожкова, уплыли даже бочки с бензином, но их, к счастью, удалось догнать. Пока на берегу заправляли моторки, он провёл небольшую экскурсию по станции.
«Панорама начала века. В 1913-1914 годах по Олекме поднимался первый колесный пароход, завозил сюда золотопромышленников. Они сфотографировались как раз на этом месте. Теплоход сломался, они высадились и дальше двигались пешком. Потом ходили на разведку на восток — искали золото», — показывает он установленный недавно баннер, сделанный с фотографии экспедиции Виташевского. На противоположном берегу желтеет скала, на фоне которой снялась экспедиция, за 100 лет она мало изменилась, и есть надежда, что останется такой же и дальше, ведь сохранение эталонной тайги – одна из главных задач заповедника.
«Мы подходим к охране не с точки зрения редкости, а с точки зрения нетронутости. Такие эталоны необходимы — повсюду идет промышленное освоение, а мы сохраняем природу в первозданном виде, чтобы потомкам было с чем сравнивать. Проще говоря, чтобы через 100-200 лет люди могли увидеть, как было раньше», — поясняет заведующая сектором по экологическому просвещению, жена Юрия Филипповича Ольга Рожкова.
Олекминский заповедник ведет историю с 1984 года, он стал первой ООПТ, организованной в республике. Создавался как компенсация масштабной нагрузки на окружающую среду вследствие строительства БАМа и промышленного освоения Южной Якутии. Первоначально организовать заповедник планировали в бассейне реки Токко, однако здесь обнаружились перспективные запасы полезных ископаемых, в частности, золота, поэтому решено было перенести работы на правый берег Олекмы. На сегодняшний день заповедник выполняет три основные задачи: сохранение и защита эталонных природных комплексов, а также экологическое просвещение населения.
«У нас представлены практически все ландшафтные комплексы региона в целом. Это эталонный участок, на котором можно изучить течение процессов на экосистемах Якутии, начиная с долин, гольцов и заканчивая пустошами, снежниками. Кроме того, мы сохраняем эталонные лиственничники, таких на планете больше нет», — говорит Ольга Юрьевна.
Не менее важна репрезентативность: из 45 видов млекопитающих Южной Якутии 41 обитает в «Олекминском», здесь можно встретить 132 вида растений, мхов и грибов из 377, занесенных в Красную книгу республики. Кроме того, на территории заповедника находятся 28 памятников эпохи неолита — писаницы, стоянки и захоронения.
«Многие особо охраняемые природные территории нацелены на сохранение одного вида. Федеральный заповедник – это комплексное сохранение всего, что растет, ползает, летает. Здесь нет мест традиционного природопользования, как в резерватах, — это зона покоя, за исключением кордонов, где живут люди», — отмечает Рожкова.
В последние годы сотрудники заповедника регистрируют совершенно новые для Якутии, в том числе краснокнижные, виды птиц и растений, например, горные гуси, грачи, дрозды, удоды. Все это — результат естественных природных процессов, любое искусственное вмешательство в экосистему запрещено, включая хозяйственную деятельность человека, интродукцию и изъятие видов животных и растений. Исключение составляют места размещения кордонов, научные станции и охранные зоны туристических маршрутов. Туристический маршрут здесь один – разрешаются сплав на безмоторных средствах по Олекме и высадка на левом берегу реки. Остальная территория закрыта – статус федерального государственного заповедника предписывает высшую форму охраны. Научные наблюдения проводятся на Джикимде: сотрудники исследуют пути миграции птиц, ведут учет численности копытных, тут же реализуется международный проект по изучению почв, а в летнее время действует детская экологическая школа.
Вместе с нами на Джикимду заглянул бурундук — пока мы осматривали окрестности, он уплетал олекминский сыр.
По словам директора заповедника Эдуарда Габышева, местное население с пониманием относится к строгому режиму охраны и не пытается его нарушать.
«Все привыкли, никто не стремится проникнуть сюда, потому что ограничений по другую сторону границы нет: охотиться можно прямо до заповедника. Что касается туризма, то он возможен только в охранной зоне, таковой является река Олекма. В остальной части объект полностью закрыт для посещений, передвижение возможно только по пропускам. Здесь нужно четко понимать: федеральный государственный заповедник имеет установленный законом статус и режим охраны. Его мы и придерживаемся», — говорит он.
Волчий корень
На обратном пути вместе с киндигирскими рыбаками мы совершили вылазку за волчьим корнем.
Волчий корень – народное название вздутоплодника сибирского, близкого родственника хрена, морковки и прочих зонтичных. Согласно справочникам, «растение имеет три основных ареала обитания — даурский, селенгинский и байкальский». В Якутии встречаются изолированные места произрастания волчьего корня, в основном по берегам Лены. Как выяснилось, есть он и на Олекме.
В старину у якутов сбор вздутоплодника сопровождался особым ритуалом: его собирали на рассвете и, прежде чем выкопать, обходили три раза, приговаривая заклинания. Сегодня больше внимания уделяют правильному способу заготовки растения: так как популяция восстанавливается очень медленно, собирать его на одном и том же месте можно не чаще одного раза в 20 лет, при этом нужно оставлять нетронутыми 2—3 хорошо развитых цветущих или плодоносящих растения на каждые 10 квадратных метров (честное слово, проще прочесть пару заклинаний).
Растет вздутоплодник на возвышенных скалистых участках, поэтому карабкаться за целебным средством пришлось довольно высоко, а добывали его при помощи кирки и кайла. По словам руководившего вылазкой Василия Васильевича, волчий корень есть на всей протяженности реки, в основном на южных склонах, которые хорошо прогреваются солнцем.
«По целебным качествам волчий корень является одним из сильнейших растений Якутии. Он мало в чем уступает женьшеню и родиоле розовой, лечит целый букет заболеваний. Собирают его понемногу, ровно столько, сколько нужно применить, такое поверье у эвенков. Для нуждающегося можно собрать», – рассказывает он под мерный стук кайла.
«Местные жители его даже при простуде жуют, говорят, помогает. Так ведь?» — спрашивает он у работающего рядом Михаила.
«Так, так», — кивает Михаил, выдергивая длинное корневище.
Собранный вздутоплодник мы несем в лодки, чтобы на месте промыть, высушить и употреблять в соответствии с инструкцией, которую предусмотрительно раздал Василий Васильевич.
Чара
В поселок Токко мы плыли уже не по Олекме, а по Чаре, той самой реке, в честь которой назвали чароит – фиолетовый самоцвет, единственное в мире месторождение которого находится на границе Якутии и Иркутской области. Увидеть его своими глазами нам, к сожалению, не удалось, хотя хотелось. Но, как пояснили инспекторы, чтобы добраться до чароита, пары дней не хватит. Вода в Чаре заметно чище, чем в Олекме, но местные жители жалуются, что в последние годы река становится грязнее. Виной всему – старательские артели, работающие в верховьях, полагают они.
Начало река берет на южном склоне хребта Удокан. В низовьях она довольно спокойна, хотя, как на любой горной реке здесь есть опасные перекаты и быстрины. Самые сложные пороги находятся в верховьях, где Чара пересекает хребет Кодар. О появлении реки местные жители сложили красивую легенду.
Чарой звали дочь злого богача Удэкена, который обирал бедный народ и копил богатства в своих амбарах. В отличие от отца девушка была добра и благородна, она видела страдания людей и однажды попросила отца отдать все накопленное нуждающимся. Жадный Удэкен разгневался и запер дочь в ледяной крепости Леприндо. На помощь ей пришли вода, солнце и ветер. Три года они разрушали ледяную стену, и, наконец, красавица Чара вырвалась на волю. Узнав об этом, богач окаменел от злости и превратился в медную гору. До сих пор на Удоканском хребте геологи находят золото, серебро, медь и другие богатства из кладовых Удэкена.
Став хозяйкой, Чара пошла по своему княжеству, даря бедным оленей и отдавая им лучшие пастбища. Там, где появлялась девушка, наступал праздник. Однажды увидел ее могучий богатырь Кодар. Он попытался привлечь внимание красавицы, но Чара была слишком занята заботой о своем народе. Любовь так овладела Кодаром, что он бросился за девушкой, крепко обнял ее, но от избытка чувств окаменел, превратившись в горный хребет. И поныне этот хребет называется Кодаром. Из каменных объятий Чара могла истечь только водой. С тех пор возле скал бьёт целебный источник, горячий, как сердце девушки.
На месте рухнувших ледяных стен Леприндо образовались красивые озёра с хрустальной водой. Из них по следу красавицы Чары потекла река, которую так и назвали. Она течёт тихо и величественно, но, когда подходит к месту, где Кодар схватил в объятия Чару, с шумом бросается на выступы скал. Река ревёт и мечется на протяжении почти ста километров, пока не пройдёт хребет. Это Чара негодует на Кодара и его любовь, отнявшую жизни у обоих.
Легенду эту нам пересказал учитель истории токкинской школы Петр Габышев, который уже много лет руководит экспедицией «Поиск».
«На протяжении нескольких десятилетий ребята по крупицам собирают и записывают легенды и предания родного края. Легенду о Чаре мы узнали, когда занимались изучением истории Чаринского зимовья. Как выяснилось, этим же вопросом интересовалась иркутская журналистка Ирина Котельникова, она и записала легенду со слов сказителя из Чапо-Олого Николая Березина», — рассказывает он. Тогда, совместными усилиями им удалось доказать территориальную принадлежность Чаринского зимовья к Якутии, хотя раньше считалось, что оно располагалось в Иркутской области.
История Чаринского зимовья – лишь одна из тем, которой занимаются токкинские краеведы. Ежегодно школьники отправляются в экспедиции по историческим местам. Цели экспедиций всегда разные, но каждая приносит новые находки и открытия. Петр Габышев руководит кружком уже более тридцати лет, эстафету он перенял у своего учителя Григория Макарова, организовавшего в 1973 году краеведческий кружок при школе. С тех пор эта традиция не прерывается. Часто во время своих вылазок ребята находят древние артефакты, например, в позапрошлом году наткнулись скифский акинак, в этом — обнаружили наконечник старинного копья – батаса. За счет таких находок пополняется экспозиция действующего при школе краеведческого музея.
На обратном пути мы еще раз полюбовались олекминскими скалами, вытянувшимися черными свечками елей. Из живых обитателей этих мест за все время путешествия нам попались только утки и ястребы, хотя, по словам местных, зверья здесь много. Говорят, чтобы познакомиться с ними, нужно приезжать весной…
ЯСИА благодарит Минприроды Якутии, Олекминскую инспекцию охраны природы и администрацию ГПЗ «Олекминский» за организацию поездки.