Активное распространение «сухого закона» в якутских селах привлекло внимание всей страны. К концу прошлого года алкоголь официально перестали продавать уже примерно в трети поселений региона. Теперь решается вопрос о запрете реализации спиртного в районных центрах. Борьбу с алкоголизмом в суровом крае считают борьбой за выживание. Подробности — в материале РИА Новости.
«Это искренне, без какого-то формализма»
В декабре прошлого года количество населенных пунктов в Якутии, где полностью запретили розничную продажу алкоголя, достигло психологической отметки — 100. По состоянию на 1 марта 2017 число таких поселений достигло цифры 124 (из 365).
«Мы не беспокоимся о том, что слишком много пьет население, — рассказала вице-спикер Государственного собрания (Ил Тумэн) Ольга Балабкина. — Нас интересует воспитание нового здорового поколения, сохранение нации».
И действительно, по данным наркологической службы, доля алкоголиков среди населения идет на убыль еще с 2012 года (в 2015-м было 164 человека на 100 тысяч).
На заседании комитета по госстроительству и законодательству 19 апреля депутаты рассматривали первые практические результаты введения на части территории региона полного запрета на продажу алкоголя. «Глава республиканского МВД обратил внимание на то, что снижение уровня преступности и потребления спиртного в таких населенных пунктах есть, но необходимо совместными усилиями бороться с нелегальной продажей алкоголя и потреблением суррогата», — отметила Балабкина.
Ограничения вводились в селах решениями местных советов депутатов, которые затем утверждались в республиканском парламенте. «С какими эмоциями выступали руководители поселений, говоря о необходимости «сухого закона»! Это искренне, без какого-то формализма», — продолжила депутат.
Балабкина уверена, что «каждый населенный пункт отличается от другого» и ровнять всех под одну гребенку не стоит. В Намском улусе к осени прошлого года дело оставалось за центральным поселком Намцы: «Перед нами стоял вопрос: могут ли депутаты принять такое решение самостоятельно. Ведь это добровольное самоограничение прав, когда жители должны договариваться друг с другом: кто-то меньше употреблять, а кто-то — не торговать».
Депутаты Намского улусного совета, которые обратились в Ил Тумэн с просьбой одобрить запрет на продажу алкоголя в Намцах, подкрепили свое предложение подписями 1900 жителей. Но в республиканском парламенте торопиться не стали, учитывая тот момент, что запрет на реализацию спиртного влечет заметное снижение налоговых сборов и затрагивает, в случае с райцентрами, интересы большого числа людей.
«В ноябре 2016 года мы с председателем комитета по вопросам местного самоуправления Василием Местниковым съездили в Намцы, переговорили с депутатами, встретились с населением — вроде все нормально, все дружно выступают за запрет. Однако позже на нас вышла другая инициативная группа из Намского улуса с прямо противоположной инициативой — не принимать данный закон. Инициатива была подкреплена 1200 подписями местных жителей, — сообщил народный депутат Виктор Федоров. — Мы почувствовали, что на самом деле эта ситуация ведет к расколу в районе».
Теперь, по словам Балабкиной, депутаты обдумывают, каким именно должен быть механизм введения ограничительных мер в крупных поселениях: «Мы подготовили инициативу о том, что, если это касается районных центров, должен быть некий опрос населения».
Природа и прокуратура
«Генетически мы не адаптированы к алкоголю. Эвенки, эвены — если они две рюмки выпьют, то у них возникает зависимость, столь же сильная, как наркотическая. Излечиться крайне сложно, чаще всего люди попросту спиваются. Это вроде бы азбучная истина, но наше федеральное правительство ее в расчет не принимает и отдельных правовых норм для коренных якутов не предлагает, — рассказал руководитель Совета муниципальных образований Якутии Максим Местников. — Нам самим приходится бороться за запрет на продажу спиртного. И республиканские власти такую политику пытаются проводить в жизнь».
Борьбе якутов с зеленым змием препятствуют, по его словам, не только особенности организма, но и позиция органов прокуратуры, которые тщательно следят за соблюдением в регионе федерального законодательства. А в Москве сейчас, напротив, обсуждают либерализацию алкогольного регулирования. Минпромторг, в частности, предлагает официально разрешить интернет-торговлю спиртным, пересмотреть ограничения по минимальному расстоянию точек с алкоголем от школ (сейчас — 100 метров), убрать требования к наличию у лицензиатов стационарного павильона площадью не менее 50 квадратных метров, пишет «Коммерсантъ». А еще министерство хочет снизить минимальную цену за бутылку крепкого алкоголя с двухсот с лишним до 110-130 рублей.
Есть и другой путь: в Чечне, где спиртного сегодня нигде не купишь, не стали мучиться с юридическими тонкостями. Там продавцы добровольно отказались от своих лицензий. Но в Якутии такой солидарности нет.
«Решение о введении сухого закона принимается народными сходами. В маленьких поселениях их организовать и провести легче, да и люди настроены более единодушно. А в больших поселках все иначе: выпивающие граждане и те, кто продает им алкоголь, за сухой закон голосовать, естественно, не идут. Чтобы сход принес результат, озвученные предложения должны поддержать 50% населения плюс один человек», — говорит Местников.
Руководитель Совета муниципальных образований Якутии твердо стоит на своем: даже такие меры, как ограничение времени продажи спиртного с 14 до 20 часов, дают позитивный результат. Еще более заметен он там, где продавать запретили полностью.
Царский путь
В Якутии стало на четверть меньше магазинов, торгующих алкоголем
Система запретов всегда дает какой-то позитивный результат. Об этом рассказал психиатр и нарколог из Санкт-Петербурга, доктор медицинских наук, протоиерей Григорий Григорьев. «Первое правило борьбы с грехом или искушением — убрать с глаз его источники», — отмечает эксперт.
По его мнению, современным реформаторам следует глубже изучить опыт дореволюционной России.
«В 1914 году принят сухой закон, и через год была работа профессора Введенского, в которой он разобрал, как изменилась жизнь в стране. Там все показатели пошли вверх: рост производства, снижение преступности, — говорит Григорьев. — В Петербурге в 1914-м строилось четыре тюрьмы, а в следующем только одна осталась. Все остальные переделали под иные нужды».
При этом есть одно «но»: к сухому закон общество долгое время готовилось, отмечает эксперт: «Общества трезвости стали возникать в России с середины XIX века. Затем, в 1885-м году, царь принимает указ: если в каком-то населенном пункте половина населения плюс один человек вступили в общество трезвости, то администрация обязана на территории города или поселения закрыть все питейные заведения».
А еще, по словам Григорьева, юридическому запрету предшествовала просветительская деятельность: с начала XX века в вузах, гимназиях, церковно-приходских школах велось преподавание науки о трезвости.
«Я читал учебник 1913 года профессора Мендельсона. Там были отдельные уроки, посвященные пиву, водке, вину, — рассказывает Григорьев. — Даже математика, построенная на примерах алкогольной тематики. Например, доходы от сельского хозяйства — столько-то, а потери от алкоголизма — столько-то. К 1914-му сами по себе были закрыты многие питейные заведения, народ уже протрезвел и подготовился к принятию сухого закона, который затем продержался до 1925 года. Но еще к 1940 году на душу населения в год у нас приходился примерно один литр чистого спирта (на конец 2016-го — 10 литров)».
Сегодня, как и в XIX веке, далеко не всем государственным органам по душе инициативы о трезвости. Через десять лет после появления православных обществ трезвости министерство по налогам и сборам направило в Священный синод письмо: «Прекратите практику зароков и обетов, потому что казна начала терять».