Главное богатство Камчатки — рыба. И когда в 2009 году федеральный закон предоставил ительменам, корякам и другим малочисленным народам приоритетное право на рыбалку, а вся территория края была признана местом традиционного проживания КМНС, это выглядело вполне разумно. Но привело к тому, что теперь многие коренные камчатцы получают квоты на вылов рыбы в последнюю очередь. Если получают вообще.
Любой россиянин вправе сам идентифицировать свою национальную принадлежность. Для этого достаточно обратиться в суд с соответствующим заявлением. А поскольку квоты на рыбу для КМНС на полуострове очень приличны, число «коренных» там быстро и резко выросло. Новоявленные аборигены стали создавать общины. До изменений в законодательстве их насчитывалось не более 60, сейчас — около трехсот. Естественно, все они претендуют на квоты. При этом подлинным аборигенам, жителям прибрежных рыбацких сел, сложно конкурировать с пробивными дельцами, развивающими теневой бизнес на социальных обязательствах государства.
Казалось бы, какой традиционный образ жизни можно вести в краевом центре? Оказывается, весьма доходный. Недавно природоохранная прокуратура Камчатки направила в суд уголовные дела в отношении двух руководителей общин, по указанию которых было выловлено большое количество лосося сверх выделенных лимитов. Оба обвиняемых — жители Петропавловска-Камчатского.
Ситуация зашла так далеко, что с просьбой решить проблему с лже-аборигенами региональные власти вынуждены были обратиться к руководству страны.
«Сегодня нет четкого представления и механизма, позволяющего подтвердить принадлежность человека к КМНС. В результате льготные квоты практически в неограниченных объемах может получить кто угодно, в то время как доступ к ресурсу людей, действительно ведущих традиционный образ жизни, крайне зарегулирован», — заявил недавно на заседании Госсовета губернатор Владимир Илюхин.
Наверное, в том, что дельцы набрали силу, что преимущественное право на рыбалку можно получить, не выезжая из краевой столицы, поучаствовали и местные чиновники. Тем не менее губернатор подчеркнул, что корень проблемы — в федеральном законодательстве. На уровне региона ее не решить.
Рынок быта
Право регулировать многие аспекты жизни оленеводов, рыбаков и охотников центр делегировал субъектам. Некоторые проблемы местные власти решают самостоятельно из-за того, что в Москве о них просто не имеют представления. К примеру, в числе более чем 20 законов, разработанных парламентом Якутии для защиты прав коренных народов, есть такие специфические, как законы о кочевой семье и кочевой школе.
Но бывает, что федеральные нормы вроде бы регулируют какую-либо сферу, однако остаются недоговоренности. И тогда их приходится трактовать на местах — естественно, по-разному. Так случилось с положением о том, что представители КМНС имеют право бесплатно добывать биоресурсы «для личного потребления».
В Хабаровском крае квота на вылов лосося составляет 100 килограммов на каждого члена многодетной семьи из числа коренных народов. Этого хватает для пропитания. А вот на Сахалине в нынешнем году норму увеличили до трехсот килограммов. Под личным потреблением здесь стали подразумевать не только еду, но и продажу или обмен рыбы для удовлетворения других нужд.
«У всех есть дети, которых надо учить, есть потребности в различных покупках. Поэтому аборигены имеют полное право реализовать часть улова», — прокомментировал нововведение зампред правительства островного регионаИгорь Быстров.
В Якутии тоже задумались над тем, что ограничивать «личное потребление» только питанием не совсем правильно. Первым об этом заявил председатель региональной ассоциации эвенков Борис Николаев, предложивший разрешить представителям КМНС добывать биоресурсы на продажу или обмен. Его поддержала член совета при главе республики по делам КМНС Мария Погодаева, почти повторив слова сахалинского зампреда: «У других народов есть нужда дать образование своим детям, одеться, купить машину и так далее. Так почему у представителей коренных малочисленных народов Севера нуждой должны считаться только еда, личное потребление?»
Правда, на подобные разговоры тут же сделали стойку в республиканском департаменте охоты — ведь речь идет не только о рыбалке, но и об охоте на диких животных. В этом ведомстве поддерживают любые льготы представителям КМНС, но при условии разумного ограничения добычи.
«Иначе мы всех лосей съедим за три года», — отмечает руководитель департаментаНиколай Сметанин.
Однако в федеральном законе об охоте про лимитирование объемов добычи северянами ничего не сказано. Наоборот, там подчеркнуто, что люди, ведущие традиционный образ жизни, вправе охотиться без каких-либо ограничений…
Половинчатое урегулирование важных вопросов может иметь серьезные последствия. В Якутии чукотская семья была приговорена к неподъемному штрафу в 200 тысяч рублей за браконьерство — рыбачили без квоты и разрешения. Потребовалось вмешательство Конституционного суда республики, чтобы с северян сняли этот пожизненный штраф. Проанализировав законы и их практическое применение, суд выяснил, что на реке, где живет семья, нет рыбопромысловых участков. А значит, никаких квот там и быть не должно.
Без подсказок «сверху»
Государственная поддержка представителей КМНС может быть очень конкретной и адресной. К примеру, на Чукотке и в Якутии оленеводов практически поставили на казенный кошт — большую часть зарплаты им выплачивают из региональных бюджетов. Местные власти полагают, что вкупе с другими мерами это позволит вывести оленеводство как отрасль на стабильное товарное производство.
И все-таки самоцелью является не это, а необходимость сохранить каждый малочисленный народ, его культуру, язык, обычаи. Работники промышленных предприятий могут приезжать на Север и уезжать отсюда по мере истощения месторождений, оставляя опустевшие поселки. А аборигенам уезжать некуда.
Недавно, выступая на слушаниях в Общественной палате РФ, депутат парламента Якутии Елена Голомарева привела красноречивую статистику: в 1990 году в арктических районах республики проживало 182,8 тысячи человек, а к 2015-му, после перехода на вахтовый метод освоения северных богатств, осталось чуть больше 70 тысяч.
«На Севере остались только коренные народы, они не покинули обжитые веками территории», — подчеркнула депутат.
Между тем промышленность все активнее вторгается в среду обитания северян. Это данность, и ее не изменить. Но можно и нужно находить компромиссные решения, компенсировать общинам издержки от подобного соседства.
Для того чтобы оценить влияние промышленного освоения территорий на этносы и определить возможный ущерб, десять лет назад правительство Сахалинской области приняло постановление об этнологической экспертизе. В прошлом году для аборигенов даже провели семинар «Что такое этнологическая экспертиза?». Вот только ни одной экспертизы за все время на островах так и не организовали, хотя с той поры здесь реализовано немало крупных промышленных проектов, не лучшим образом влияющих на экологию в местах компактного проживания представителей малочисленных народов.
«Отдельного положения об исследовании на федеральном уровне пока нет. Это осложняет проведение экспертизы», — пояснил председатель регионального совета уполномоченных представителей коренных малочисленных народовФедор Мыгун.
А вот якутянам отсутствие федеральных критериев почему-то не мешает. Парламент республики принял местный закон, и на его основании здесь провели экспертизу проекта Канкунской ГЭС. Такому же исследованию подвергнется участок газопровода «Сила Сибири», который пройдет по территории республики. В Оленекском эвенкийском национальном районе проводится этнологическая экспертиза по заказу алмазодобытчиков, получивших право на разработку в этих краях россыпей драгоценных камней…
Сейчас местный закон об этнологической экспертизе совершенствуется. Депутаты рассматривают поправку, которая позволит инициировать подобные исследования даже физлицам: представители КМНС, живущие вне общин, тоже имеют право на защиту.
Владимир Таюрский «Российская газета»