О чем трубят трубадуры
Говоря о финансировании здравоохранения, о системе обязательного медицинского страхования, стоит вспомнить тот момент, что с некоторых пор в России закрываются участковые больницы. Причем во многих регионах страны, эти самые больницы были практически единственными пунктами медицинской помощи.
Причиной тому, по мнению общества врачей, стали принятые в ходе оптимизации и реструктуризации в здравоохранении изменения в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», согласно которым с 1 января 2012 года первичная медико-санитарная помощь стала оказываться только в амбулаторных условиях и в условиях дневного стационара. То есть в участковых больницах необходимо было закрыть круглосуточные стационары, а всех сотрудников уволить за ненадобностью.
В других регионах России такая политика сработала, из-за чего тысячи работников здравоохранения 2 ноября 2014 года вышли на площади в знак протеста. В отличие от других субъектов страны, в Якутии, с учётом её территории, где каждый населенный пункт разбросан на сотни километров, правительство республики после выхода закона приняло решение сохранить участковые больницы с круглосуточным пребыванием. Напомним, из государственного бюджета республики с 2012 года на эти цели ежегодно направлялось около 2 млрд рублей, о чем население было и не в курсе. Если бы правительство республики и Минздрав пошли на поводу федерального центра, то уже третий год в северных и отдалённых районах республики люди остались бы без участковых больниц.
Как мы писали ранее, Ил Тумэн предложил часть 6 статьи 33 закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дополнить положением о том, чтобы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях первичная медико-санитарная помощь оказывалась в стационарных условиях, а финансирование шло за счет федерального бюджета. Но поправка не была принята.
Постепенно Минздрав республики пришел к тому, что коечный фонд все же надо оптимизировать. Вопрос только, как?
— Александр Васильевич, учитывая федеральный закон, Минздрав республики придет к тому, что все-таки закроет участковые больницы?
— Мы проводим работу с федеральным центром и говорим, что ни одну больницу закрывать не будем. Многие регионы России пошли на исполнение федерального закона и закрыли свой коечный фонд, упразднив и участковые больницы, поскольку финансирования из федерального бюджета на это дело уже не выделяется. Мы не исполняем этот закон, а рассматриваем его в другом ракурсе. Сохранив участковые больницы, мы проводим мероприятия по улучшению качества оказания медицинской помощи на их базе.
— Будет ли достаточно тех коек, которые останутся после сокращения их общего числа? А как же врачи, медсестры? Они вынуждены тоже пойти под сокращение?
— Штатное расписание не уменьшается, количество государственных заданий на оказание медицинской помощи не меняется. Мы не закрываем больницы, не закрываем палаты. Мы проводим мероприятия по усовершенствованию среднегодовой учетной политики для нашей статистики и только. Допустим в одном населенном пункте 300 человек, а в больнице держат пять коек. Хотя три койки могут полностью закрыть с лихвой потребности населения в стационарной помощи. И мы предполагаем, что у нас из пяти коек числятся только три. Но если поступит все пять человек, они все впятером и будут приняты в больницу. Никто их не выгонит. Кровати мы из палат не выносим, двери не заколачиваем.
— Финансирование в вашем случае, где речь идет не о стационарной помощи в первичном звене, а о специализированной помощи, откуда выделяется?
— Из бюджета Федерального фонда ОМС, который не относится к республиканскому и к федеральному бюджету в чистом виде, а идет за счет страховых взносов. У нас 82% финансирования медицинской помощи идет из бюджета ОМС уже четвертый год. Просто люди не могут к этому никак привыкнуть. Фонд не требует от нас закрытия больниц и коечного фонда. Поймите, что это при советской власти выдавали финансирование согласно коечному фонду. Грубо говоря, пять коек – пять рублей. Сейчас финансирование идет на количество больных, то есть по подушевому принципу.
— Область здравоохранения постоянно претерпевает изменения.
— Стоит отметить, что область здравоохранения с 1998 года живет в рамках функционирования страховой медицины. На случай госпитализации, то есть стационарного лечения, финансирование идет сверх той суммы, которая выдается на душу населения согласно первичному звену. Минздрав республики дает госзадание по четырем позициям: амбулаторная помощь, дневной стационар, круглосуточная стационарная помощь, и скорая медицинская помощь. По этим видам больницы получают государственное задание. Допустим, в этом году у нас по плану лечение стационарно должны пройти 228 тысяч человек в республике. Пролечив больного, больница сдает реестр в страховую компанию, и та, проверив все данные, удостоверившись, что выдержаны все стандарты, оплачивает ей расходы за каждого больного.
— Какие средства предусмотрены в этом году?
— Фонд ОМС в этом году предусматривает 22 миллиарда 495 миллионов рублей по программе государственной гарантии. В 2016 году мы увеличиваем финансирование до 23, 561 миллионов рублей, и прогнозные 26, 104 миллиона рублей на 2017 год.
Помимо этого из республиканского бюджета в этом году выделяется 7 миллиардов рублей на финансирование здравоохранения. Все это распределяется по больницам согласно количеству населения. Но в этом есть минус. Конечно, страховой принцип говорит, что выгодно тем больницам, у которого населения прикрепленного больше. Но как же быть тем, кто на Северах? У них числится 150 человек, и на них они и получат сумму. То есть, для развития больницы внутреннего оборота нет.
— А есть решение?
— Задумки есть, но они не подходят на принцип страховой медицины. Некоторые предлагают в тех районах возобновить финансирование по смете. Неважно сколько больных, главное коечный фонд. Но тогда надо принимать закон на федеральном уровне и вводить изменения в страховой принцип оказания медицинской помощи.
— А в целом как вы оцениваете систему ОМС?
— Понятно, что программа работает. Но она, на мой взгляд, должна больше работать еще и в части ответственности страховых организаций. На сегодняшний день они больше выполняют функции кассово-расчетных центров, которые нас проверяют. Вот всем мире есть так называемый страховой риск. То есть, если брать чисто теоретически, страховая компания собирает 100 рублей, а застраховывает на 150 рублей, используя эти 50 рублей как финансовый инструмент. И если что-то случается, то они эти деньги доплачивают. А у нас как? Сто рублей собрали и все распределили, и сидим. Никаких страховых рисков нет вообще. В России принципы страховой медицины на все 100% не работают, как в других странах. Страховка не оплатит расходы по всем видам заболеваний.
— Сколько времени еще пройдет, прежде чем наше население примет такую страховую политику?
— Все говорят про советское время сейчас. Поколение такое. Многим кажется, что тогда было лучше, но время не стоит на месте. Тогда технологий не было. У нас в 2000-ом году компьютерных томографов по республике на пальцах пересчитать можно было. А сейчас больше 20 аппаратов, причем некоторые из них по последнему слову техники. Конечно, есть свои проблемы, как в любой другой области. Однако Минздрав республики гарантирует, что пациенты от реформ не пострадают, и будут продолжать получать лечение, как и прежде.